Протоиерей Георгий Эдельштейн. Открытое письмо Святешему Патрираху Кириллу. (часть 1)
![]() g_edelstein
May 19th, 2016
Ваше Святейшество!
Страшными, чудовищными личностями были не старосты, а наши епархиальные архиереи
12.04.2018
Это Открытое письмо патриарху Кириллу отец Георгий Эдельштейн опубликовал у себя в живом журнале два года назад.
***
Открытое письмо Святейшему Патриарху Кириллу
19 мая, 2016
Ваше Святейшество!
В 2017 году нашему народу и нашей Церкви предстоит праздновать две пары юбилеев:
1. Сто лет со дня Октябрьского переворота и девяносто лет со дня опубликования так называемой «Декларации о радостях» митрополита Сергия (Страгородского) и его Синода.
2. Сто лет со дня начала работы Святого Всероссийского Поместного Собора 1917-18 гг. и девяносто лет со дня опубликования так называемого «Послания» соловецких епископов-исповедников.
К чему нам, сельским, готовиться? Что благословите праздновать?
Между этими парами не просто «дистанция огромного размера», они не сопоставимы, они на разных уровнях бытия.
Отцы того Всероссийского Собора предельно ясно и однозначно выразили своё отношение к «Великой Октябрьской Социалистической революции» и к её главарям, тем, кто сегодня лежит на Красной площади, у Кремлёвской стены:
«Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной.
Властию, данною Нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуетм вас, если только вы носите ещё имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной.
Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какое-либо общение».
Это не только циркулярное Послание Святейшего Патриарха Тихона. Это документ второй сессии того Священного Собора. Действующий документ, его никто никогда не отменял.
Великий православный мыслитель Иван Александрович Ильин в своих статьях безошибочно определил сущность Октябрьской революции, большевизма и тоталитаризма: «Революция, как катастрофа», «Революция, как безумие», «Большевизм, как соблазн и гибель», «Кто виноват? Все виноваты».
«Декларация» 16(29) июля 1927 г. была первым шагом канонически законной иерархии Православной Российской Церкви навстречу богохульному большевизму, навстречу сатанизму, соблазну и гибели. Всегда важно сделать один маленький шажок за пределы церковной ограды, выйти из церковного двора, убаюкать свою совесть логически безупречными силлогизмами, отвергнуть право на правду, начать лгать, дальше всё пойдёт предельно легко и просто. Большевистскими темпами.
Я ни в коем случае не говорю о политике и «сатанизм» здесь – не метафора. Как, впрочем, и у Святейшего Патриарха Тихона, и у архиепископа Илариона (Троицкого), когда он, отвергая сергиеву Декларацию, писал о недопустимости «примирения с ложью и нечистью, вносимыми в ограду Церкви самими епископами». «Всего этого не осмелится отрицать митрополит Сергий, явившийся несчастным инициатором, вернее – орудием чудовищного замысла – осоюзить Христа с Велиаром».
Девяносто лет высшие иерархи РПЦ МП «спасают Церковь» ложью, чей отец, по слову Спасителя, — дьявол (Ин.8:44). Нет нужды цитировать интервью с митрополитом Сергием и его Синодом 2(15) февраля 1930 г.
Все вопросы и все ответы того богохульного интервью сочинил сатанист председатель Союза воинствующих безбожников Е. Ярославский, его текст отредактировал недоучившийся семинарист, Сталин, а подписал митрополит Сергий и члены его Синода. Подобной «симфонии» мир вовеки не видывал и не слыхивал.
Нет нужды цитировать полиграфически роскошный фолиант, изданный в 1942 г., «Правду о религии в России» — гнусную клевету на весь сонм Новомучеников и Исповедников Российских. И то интервью, и эта книга общеизвестны. Оправдать лжесвидетелей нельзя, но по-человечески понять легко. При И.В. Сталине любому человеку каждый день, каждую минуту жизни грозили концлагерь, лесоповал, браунинг. Кому хотелось за Полярный круг? Кому хотелось в ров Бутовского полигона?
Но лжесвидетели последующих (после смерти И.В. Сталина) десятилетий были уже отнюдь не невольниками, не «рабами ЧК-ОГПУ-НКВД-МГБ», а просто вралями и лакеями коммунистического агитпропа.
Так, например, после одного публичного выступления митрополита Никодима (Ротова), когда он говорил о свободе веры в СССР, архиепископ Кентерберийский Майкл Рамзей, глава Англиканской Церкви Великобритании, заявил: «Мы не можем требовать от Вас, чтобы Вы публично говорили правду, но Вы не должны говорить явной лжи!»
Каждый православный христианин, тем более каждый священнослужитель РПЦ МП, обязан обратиться с этими словами к Вашему Святейшеству. Пора нам всем прощаться с Совдепией, пора прощаться с «Декларацией о радостях», с лживыми интервью, с «Правдой о религии в России».
Можно вспомнить не только Майкла Рамзея, но и епископов нашей РПЦ МП. Архиепископ Василий (Кривошеин) писал о Вашем духовном отце, том же митрополите Никодиме:
«В связи с этим хочу упомянуть об одном эпизоде, самом по себе незначительном, но интересном для характеристики митрополита Никодима и усвоенной им советской привычки говорить ложь без всякой к тому необходимости, даже не замечая того и не помня (я не говорю здесь о публичных высказываниях. не соответствующих действительности, их можно если не оправдать, то по-человечеству понять и извинить)».
Передо мной на столе небольшая книжица: «Неизвестный Патриарх Кирилл» (М., 2009). В аннотации говорится:
«Вчитывались ли мы в тексты интервью будущего Первосвятителя, вдумывались ли в его горячие слова в защиту веры и истины?»
Несколько лет я ждал, что кто-то «вчитается», «вдумается» в горячие слова Первосвятителя в защиту истины. Увы, пророки безмолвствуют, профессора молчат. Приходится открывать рот мне, ослице Валаамовой. Не судите строго, Ваше Святейшество.
Вот отрывок из интервью Вашего Святейшества корреспонденту газеты с нелепым архаичным названием «Комсомольская правда» 28.01.2009 г.:
«— Расскажите, в чем проявлялось хрущевское гонение на Церковь.
— Положение Церкви сделалось при Хрущеве настолько удручающим, что некоторые священники, в частности мой отец, сравнивали этот период с временами сталинского гонения и говорили: «При Сталине было проще, тогда ставили к стенке или отправляли в лагеря. И всем все было ясно: вот друг, вот враг».
А здесь все делалось куда более изощренно, мерзко, Церковь начали подрывать изнутри. Государство решило, что священники не имеют права нести административную и финансовую ответственность. Все было передано в руки мирян — старост, которые назначались местными властями. Все деньги Церкви и вся административная власть ее находились в руках этих старост. А староста делал все, чтобы разорить храм финансово. Все средства он старался сдать в так называемый Фонд мира либо в райисполком, где эти деньги втихую разворовывали чиновники. А ведь там были и добровольные от прихожан пожертвования, которые тоже до единой копейки проходили через руки старосты.
— Помню, когда я приехал служить в город Вязьму, там вся местная власть питалась за счет собора. Увидел я в Вязьме, что роскошный храм в жутком состоянии, черный, как кузница, на клиросе стоят три ветхие старушки, поют, и больше никакого хора. Один священник еще, убогий такой и еле живой.
Я попросил, чтобы в храм явилась староста, а настоятель к вечеру отвечает: «Владыко, староста просила передать, что Вы для нее не начальник».
Более того, были старосты, которые вмешивались и в богослужебную часть. Я никогда не забуду такого внешне невероятно благоговейного, по фамилии Людоговский, который напоминал Льва Толстого своей окладистой бородой. Он был старостой Троицкого собора Александро-Невской Лавры в Ленинграде. Он ездил за границу, и его везде принимали за такого русского интеллигента. На самом деле это была страшная, чудовищная личность. Под такой благоговейной внешностью скрывался гонитель Церкви, который строго выполнял указания местного уполномоченного Григория Семеновича Жаринова, а тот был принципиальным врагом Церкви.
А еще они пакостили так. Допустим, родители крестили дитя. Полагалось регистрировать паспорта родителей. А уж потом старосты выдавали эти записи местным властям. После тех родителей снимали с очереди на квартиру, увольняли с работы, урезали пенсии. А люди не понимали: что происходит? Мы пришли в церковь, а попы нас сдали?! Наверное, с тех времен и пошло в народе подозрение, дескать, у многих попов под рясами скрыты погоны офицеров КГБ.
Тогда категорически запрещалось приглашать священника к себе домой. Только в одном случае — если умирающего причастить. Но если у вас новоселье и вы хотите освятить квартиру, вы должны были получить на то разрешение в райисполкоме. Без того же разрешения нельзя было совершить панихиду на кладбище. А разрешения, естественно, никто никогда не давал» (сс. 30-32).
Вчитываемся, вдумываемся. «Хрущевское гонение на Церковь, — спрашивает корреспондент. — Какие это годы?» Естественно, 1957-1964. Вы рассказываете ему о какой-то старосте Вяземского собора, для которой Вы – не начальник.
Вы рассказываете не о Хрущёве, а о позднем Л.И. Брежневе, хотя почему-то начинаете рассказ словами: «Положение Церкви при Хрущёве». Странный, я бы сказал, риторический приём.
Чрезвычайно интересно: «Помню, когда я приехал служить в город Вязьму, там вся местная власть питалась за счет собора». К какому году относится Ваше воспоминание? Кто такие «вся местная власть»? Горком КПСС, горисполком, милиция? Из какой «тумбочки» информация? Когда эти ворюги перестали питаться за счёт собора? Почему Вы, правящий архиерей, не обратились в суд? Или, на худой конец, не предали гласности все эти вопиющие факты разрушения Церкви? Чрезвычайно интересно.
С мая 1982 г. я служил в Вологодской епархии, она не богаче Смоленской. Пожалуй, даже чуть беднее. Давайте сравним наш опыт.
Начнём с простейшего – с требоисполнения в годы советской власти. Цитирую Ваше интервью ещё раз: «Без того же разрешения нельзя было совершить панихиду на кладбище. А разрешения, естественно, никто никогда не давал». Вы ошибаетесь, Ваше Святейшество.
Советское законодательство о религиозных объединениях, действовавшее на всей территории страны с 1929 по 1992 год, не только не запрещало, но прямо разрешало совершать панихиды на кладбище. Статья 58 гласит: «Настоящее запрещение не распространяется на отправление религиозных обрядов на кладбищах и в крематориях».
Не могу поверить, чтобы человек, 10 лет занимавший должность ректора Духовной академии, не знал и не понимал того, что легко усвоил на втором курсе я — рядовой студент Московской духовной семинарии.
Уполномоченные Совета по делам религий при Совете Министров СССР в Белгородской, Вологодской и Костромской областях десятки раз запрещали мне совершать отпевания и панихиды на кладбищах. Мне приходилось постоянно носить с собой «Постановление о религиозных объединениях Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета и Совета Народных Комиссаров РСФСР от 8 апреля 1929 г.»
Итак, Ваша первая сознательная ошибка: советское законодательство о религиозных организациях никогда не запрещало панихиды на кладбищах. Запрещали уполномоченные Совета по делам религий и беспрекословно подчинявшиеся им правящие архиереи, в том числе, к сожалению, и Вы, Ваше Святейшество. Очень сомневаюсь, что Вы регулярно с 1974 по 1984 год разъясняли студентам Ленинградской духовной семинарии и академии, а также после 1984 г. священникам Смоленской епархии их право отпевать и совершать панихиды под открытым небом.
Уполномоченные бесчинствовали во всех епархиях, а епископы всюду молчали. Или бесчинствовали рука об руку с ними.
Извините, процитирую свою статью, опубликованную в сборнике «На пути к свободе совести» (М., Прогресс, 1989). Там же напечатано интервью Вашего Святейшества.
«Есть у нас в Костромской епархии очень-очень заслуженный священник, о. Павел Тюрин, «Журнал Московской Патриархии» за последние годы два раза подробно о нём рассказывал, фотографии печатал. Служит он в пригороде Костромы, возле посёлка Караваево. Как-то после службы, когда почти все прихожане разошлись, предложил я ему спеть панихиду на могиле нашего собрата священника, похороненного тут же, у церковной стены. Бедный о. Павел побледнел и схватился за сердце: «Что Вы, что Вы! Уполномоченный этого никак не одобрит, он не позволяет служить в церковном дворе под открытым небом». Потом года два всё рассказывал, что едва избежал страшной опасности, грозившей ему: вызвать неодобрение самого Михаила Васильевича! Отец Павел Тюрин – духовник нашей епархии». («Из записок советского священника»)
В сентябрьском номере «Нового мира» за 1987 г. напечатан рассказ В. Солоухина «Похороны Степаниды Ивановны». Дело происходит во Владимирской области. Изложу вкратце.
«По просьбе известного московского писателя, похоронившего в родном селе мать, председатель облисполкома звонит областному уполномоченному:
— Ну, как у Вас, на церковном фронте? Порядок? Ясно… Я хочу попросить об одном деле. Скажите, что бы вы сделали со священником, если он выехал в другую деревню на похороны? Ну, пригласили его, а он взял и поехал. Категорически запрещается? Так. Лишение прихода? Так. А если бы он к тому же сопровождал покойника от дома до кладбища? Сам знаю, что не может этого быть. Но если произошло?.. Так… Значит, всякие богослужения под открытым небом?.. Так. На территории всей страны?.. Понимаю… Теперь послушайте меня, Александр Иванович. В селе Снегирёве есть у Вас священник, отец Сергий или как его там… Ну вот. Этот священник выезжал вчера в село Олепино и произвёл там похороны. Сначала служил в доме. А потом сопровождал до кладбища и служил над могилой. Опять «не могло быть»! Было. Вы послушайте, что я говорю. Вы знаете, что в Олепине живёт у нас писатель? Ах, даже знакомы? Тем лучше. Он вчера хоронил мать свою, Степаниду Ивановну, и привёз на похороны этого… будь он неладен, отца Сергия… Так вот, моя к Вам личная просьба: Вы этого священника сильно не наказывайте и прихода не лишайте, выговор или замечание, на вид поставьте. Не знаю, как Вы там с ними поступаете. Это моя личная просьба».
Именно так я отпевал сотни православных христиан в Белгородской и Вологодской области. Служба обычно начиналась в доме, потом все шли на кладбище, нередко 4-5 км, и там погребали. Сердились на меня вполне законно только пожарные: я лишал их духовой оркестр 90 % дохода. Покойников теперь не отыгрывали, а отпевали.
Но почему того о. Сергия не защитил от уполномоченного Владимирский архиерей?
Вторая ошибка Вашего Святейшества. Вы рассказывали корреспонденту, а он, естественно, верил и писал, не проверяя (Патриарх говорит!):
«Тогда категорически запрещалось приглашать священника к себе домой. Только в одном случае — если умирающего причастить».
Нет, Ваше Святейшество. Здесь Вашими устами опять говорит уполномоченный Совета по делам религий, по Вашему же выражению, «принципиальный враг Церкви».
Советское законодательство было единым для всех религий – христианства, мусульманства, иудаизма, буддизма. Поэтому в нём не могло быть указано, что, например, причащать на дому дозволено, а крестить, совершать обрезание или освящать квартиру запрещено. Строго соблюдая закон, я освящал сотни домов, совершал крестины, молебны, соборования.
Ещё одна картинка из тех же «Записок советского священника». Приехали мы со старостой к уполномоченному в Белгород за справкой.
«Дверь в кабинет приоткрыта, уполномоченный кричит на кого-то нарочито громко, пусть и все прочие слышат и учатся: «Вы обязаны строжайше следить, чтобы священники ваши по приходу поменьше шлялись. Помните, что всякие требы в домах им по закону запрещены. За-пре-ще-ны. Понятно? Они могут только соборовать, исповедовать и причащать на дому умирающих, больше ничего нельзя. А они у вас и крестят, и молебны служат, и всё, что только хотят, делают. Появится такой деятель на приходе, зарплата у него по ведомости вроде меньше моей, а через два года он уже покупает себе дом, ещё через два года у него уже своя машина, начинает врать, что тёща подарила. Коньяк марочный пьёт, ездит обязательно в мягком вагоне. У меня вот почему-то не только на дом, машину или марочный коньяк да мягкий вагон, на простой коньяк денег не хватает. И тёщи такой почему-то нет». Староста очень выразительно смотрит на меня, никак не одобряя мой весёлый смех, потом наклоняется и сердито шепчет: «Вот Вы тоже, батюшка, бутылку-то не захватили, все так делают, не надо было так спешить».
Через час входим в кабинет и мы. За столом совсем другой человек. Не гремит, не витийствует. Унылым голосом, глядя куда-то мимо меня, уполномоченный 10 минут пересказывает нам с Марфой какие-то прописные истины о дивной свободе совести в нашей стране и о действующем законодательстве, которое он только что безбожно перевирал. «Вопросы у Вас есть?» — «Нет». – «Справку о регистрации получите у секретаря. Всё»».
Закон не ограничивал священника, можно освящать дом, можно крестить, венчать, соборовать на дому, «если болен»: я крестил в 80-е гг. сотни детей, если у них был кашель, насморк или понос, — по свидетельству родителей. Соборовал, причащал, крестил, служил молебны и в больницах до начала рабочего дня и в воскресные дни – статья 58 разрешает (в отдельной комнате). Если дверь была заперта, лез в окно.
В больницах Смоленска и Вязьмы крестили? Вы объясняли студентам ЛДС и ЛДА и священникам Вашей епархии, что они имеют право крестить ребёнка или взрослого в больнице или в его доме, если он болен?
Третья ошибка в интервью Вашего Святейшества. Вы рассказываете корреспонденту:
«А еще они пакостили так. Допустим, родители крестили дитя. Полагалось регистрировать паспорта родителей. А уж потом старосты выдавали эти записи местным властям».
Предположим, что местоимение «они» означает Коммунистическая партия Советского Союза и Советское правительство (персонально – Брежнев, Суслов, Косыгин). Вы согласитесь, Ваше Святейшество, что они все – пакостники? Где они похоронены?
Покорнейше прошу прощения, Ваше Святейшество, но самыми усердными сотрудниками всех этих пакостников были наши епископы, в том числе, разумеется, и Вы, Ваше Святейшество.
В любой советской брошюрке в 60-е, 70-е, 80-е гг. можно было прочитать:
«Взаимоотношения между государством и религиозными организациями регулируются советскими законами о религиозных культах, которые служат интересам общества, интересам народа» («О религии и церкви» М., Политиздат, 1981).
Именно законами, а не произвольными устными интерпретациями закона уполномоченными и архиереями.
Вы утверждаете: «Полагалось». Что это значит? Десятки раз я просил советских чиновников (светских, в костюмчиках, и церковных, в рясах, с панагиями) показать мне закон, согласно которому вяземская староста или некто Людоговский имеют право требовать паспорта. Такого закона не было. Но в РПЦ МП не нашлось за все годы (с 1960 по 1988) епископа, который во всеуслышание заявил бы, что регистрация паспортов незаконна. Все как один молчали. А молчанием, по неложному слову святителя Григория Богослова, предается Бог.
Не трудитесь, Ваше Святейшество, обличать сегодня вяземскую старосту или Людоговского. Прошу Вас простить и навеки позабыть даже ленинградского уполномоченного Т.С. Жаринова: критика советских мелких чиновников – занятие нынче общедоступное и абсолютно бессмысленное. Вы лучше своих собратьев-епископов, которые строжайше запрещали нам, священникам, крестить без паспортов, покритикуйте.
Страшными, чудовищными личностями были отнюдь не старосты, а наши епархиальные архиереи. Именно они, епископы, строго выполняли указания местных уполномоченных. Епископы наши тоже были внешне невероятно благоговейные, у них были окладистые бороды, и они тоже ездили за границу. В годы самого лютого хрущёвского гонения на нашу Церковь любезный Вашему сердцу ОВЦС из года в год получал от государства воинствующих безбожников сотни тысяч долларов. За что? На какие цели?
Ваш многолетний сотрудник, профессор Ленинградской духовной академии архиепископ Вологодский Михаил (Мудьюгин), несколько раз строго распекал меня «за конфликты с уполномоченным».
Архиепископ Михаил, по мнению большинства знавших его людей, был одним из лучших тогдашних российских архиереев, да и вологодский уполномоченный тоже не из самых свирепых. Они еженедельно часами играли в шахматы и тут же решали все проблемы. «Симфония» в Москве, «симфония» в Вологде.
Циркулярный указ тех лет о приёме на приходе правящего архиерея предписывал: «Первый тост предлагает архиерей – за праздник. Второй тост предлагает настоятель – за правящего епископа. Последующие тосты не регламентированы». Вот и все проблемы РПЦ МП в середине 80-х гг. ХХ века.
Открытое письмо Святешему Патрираху Кириллу (часть 2)
![]() g_edelstein
May 19th, 2016
Благословите теперь, Ваше Святейшество, о самом главном в Вашем интервью.
Сказал ли тогда, в 60-е, 70-е, 80-е, хоть один епископ вслух то, что говорил Ваш отец, сравнивая времена Сталина и Хрущёва? Кстати, о священнике Михаиле Гундяеве неизменно с большим уважением отзывался даже всех хуливший ренегат Павел Дарманский. Он ведь тоже служил в 50-е годы на Смоленском кладбище в Ленинграде.
Вдумайтесь в слова своего отца. Кто был в состоянии «подорвать Церковь изнутри»? Естественно, только те, кто был внутри – члены Церкви. Никак не ренегаты – Александр Осипов или Евграф Дулуман: их даже преподаватели научного атеизма презирали.
Не государство, а епископы РПЦ МП в день преподобного Сергия Радонежского в 1961 г. на Архиерейском совещании после Божественной Литургии решили, что «священники не имеют права…» и далее всё по Вашему тексту. И каждый раз, чтобы не вводить читателя в заблуждение, не лукавить, необходимо добавлять в Вашем интервью подлежащее: епископы начали подрывать Церковь изнутри, епископы решили, епископы передали и т.д.
Доклад о необходимости подобной реформы, т.е. о необходимости разрушать Церковь изнутри руками самих же епископов, делал на совещании архиепископ Пимен (Извеков), будущий Патриарх.
Прошло 10 лет. В 1971 г. в Москве состоялся Поместный Собор РПЦ МП. Ни один архиерей, проживавший в пределах Советского Союза и приглашённый на Собор, ни одним словом не высказался против постановлений 1961 года.
Теперь об Отделе внешних церковных сношений (ОВЦС).
Вы говорите, Ваше Святейшество:
«Когда Владыка Никодим возглавил отдел, начался рост учреждения. Ведь отделу нужно было, в первую очередь, защитить Церковь перед властью. Он оказался в этой пограничной сфере церковно-государственных отношений. В основном оборона на общецерковном уровне осуществлялась именно из этих «окопов». Главной задачей епископов 60-х годов было остановить гонения. Вспомним Владыку Никодима, Святейшего Патриарха Алексия, Владыку Питирима, Владыку Минского Филарета, Владыку Ювеналия, Владыку Гермогена (Орехова). Я мог бы называть ещё многие имена».
Вы вводите в заблуждение своих читателей: ни один из названных Вами здесь епископов-единомышленников нигде никогда ни единым словом не критиковал постановления Совещания 1961 г. Наоборот, именно они были главными защитниками тех пакостных антицерковных постановлений все последующие годы.
Ваши «спасатели Церкви», труженики ОВЦС, Алексий (Ридигер), Никодим (Ротов), Ювеналий (Поярков), Филарет (Вахромеев), Питирим (Нечаев) сидели десятилетиями в советских окопах и обороняли не Церковь, а Совдепию от внешних и внутренних врагов.
Кстати, не знакомы ли Вам агенты КГБ «Святослав», «Дроздов», «Аббат», «Островский», «Адамант»? Говорят, они «сидели в тех же окопах».
Архиепископы Ермоген (Голубев) и Павел (Голышев), откровенно критиковавшие Совещание 1961 г., были устранены от участия в работе Собора 1971 г.
Архиепископ Ермоген (Голубев) был одним из немногих архиереев РПЦ МП, который не побоялся открыто критиковать решения Совещания 1961 г. Чтобы никого не обидеть, архиепископ Ермоген называет совещание собором:
«Этот собор не был созван, как полагалось бы, через послание Патриарха, а телеграммами из Патриархии на имя правящих архиереев с приглашением принять участие в богослужениях в Лавре в день памяти преп. Сергия. О соборе в телеграммах не было даже намёка. Прибывшие архиереи были поставлены в известность о имеющем быть соборе только поздно вечером после всенощной под день памяти преподобного, менее чем за сутки до собора. Подобный способ созыва собора необычен и, разумеется, не может быть оправдан с канонической точки зрения.
На этом соборе было вынесено решение о коренном изменении структуры церковно-приходской жизни и «впредь до созыва очередного Поместного Собора» установлена схема управления приходом.
Со времени этого собора - пишет Ермоген в 1967 году - прошло уже более 6 лет, а очередного Поместного Собора всё нет. Между тем отрицательное значение для Церкви приходской реформы ощущается всё более и более. <…>
Решения Архиерейского совещания 1961 года относятся к числу тех документов, в которых всё сознательно недоговаривается или переговаривается, потому что нельзя же прямо и открыто узаконять то, что не может быть узаконено Православным Собором.
Ведь нельзя же узаконять такое положение, когда за совершением какой-либо требы прихожанин не может обратиться непосредственно к священнику и священник не имеет права по просьбе своего прихожанина безвозмездно совершить над ним церковное таинство. Безусловно ненормально, когда священник обязан по предъявлении ему квитанции так наз. «исполнительного органа» храма безотказно совершать любое таинство и требу, чем «непродаемая благодать обращается в куплю»…» (Вестник РХД № 86, сс. 77-79).
Главным защитником губительных для Церкви решений Архиерейского совещания 1961 г. был духовный руководитель Вашего Святейшества митрополит Никодим (Ротов).
Итак, прошу простить меня за назойливое повторение, именно наши епископы всё делали «изощрённо и мерзко». Именно высшие иерархи Церкви – Пимен (Извеков) – будущий Патриарх, Алексий (Ридигер) – будущий Патриарх, митрополит Никодим (Ротов). Все они, как свидетельствовал в 60-е годы наш земляк, дивный исповедник Борис Талантов, были главными врагами Церкви, подрывали Церковь изнутри.
Они запретили священнику нести административную и финансовую ответственность. Они, наши епископы, передали всё в руки старост. «А староста делал всё, чтобы разорить храм финансово. Все средства он старался сдать в так называемый Фонд мира».
Теперь об этом Фонде. Вы вновь сознательно ошиблись, Ваше Святейшество: Вы забыли пояснить, что наши правящие архиереи сами регулярно поощряли старост и священнослужителей сдавать церковные деньги в Фонд мира.
Цитирую статью 1988 г. «Из записок советского священника»:
«Согласно официальным данным, Костромская епархия, где я сейчас служу, ежегодно вносит в Фонд мира 300 000 (триста тысяч) руб. Из них приходы – 250 000, епархиальное управление – 50 000 руб. Пикантная особенность здесь в том, что у епархиального управления своих денег нет, ему отчисляют деньги всё те же приходы – как считается – только на административные нужды. Сам архиерей, архиепископ Кассиан, по словам нашего уполномоченного, ежегодно сдавал в Фонд 2500-3000 руб. из своих личных средств. Кто в обкоме КПСС или облисполкоме сдаёт ежегодно две трети своей зарплаты?
Вот письмо архиепископа Кассиана № 328 от 24 августа 1987 г.: «Духовенству и церковнослужителям Костромской епархии. Боголюбивые отцы пречестныи и все церковнослужители нашей Епархии! 12 февраля с.г. письменно (за № 56) мы обращались к вам с Архипастырски убедительной просьбой – продолжить, по примеру прежних лет, своё прекрасное миротворческое щедролюбие в виде личных добровольных денежных взносов в советский Фонд мира, во исполнение общего патриотического долга. Многие из духовенства и некоторые церковные деятели (старосты) отнеслись к нашему призыву довольно положительно и сделали посильные взносы (от 30 до 200 рублей). Но да не обидятся и все прочие, что напоминаем им об их отсталости или забывчивости в этом превосходном деле – продолжать сознательно и, согласно Призыву Святейшего Отца нашего Патриарха Пимена, «неослабно своей миротворческой деятельностью свидетельствовать о нашей любви к дорогой Родине». О всех личных взносах в советский Фонд мира прошу сообщать мне письменно».
Правящий архиерей соседней с нами Вологодской епархии, архиепископ Михаил (Мудьюгин), дал в 1988 году интервью областной молодёжной газете. Он сказал: «Наша епархия делает большой финансовый вклад в Фонд мира, который составляет примерно процентов двадцать-тридцать от всех поступлений нашей области». И потом специально подчеркнул, что сравнительно небогатая епархия сдаёт такие колоссальные деньги отнюдь не от избытка. «Нам нужно сохранить, реставрировать те 17 церквей, которые у нас есть. Всё это требует средств, а их едва достаточно». И это сущая правда: едва достаточно. Из 17 приходов епархии треть – очень бедные. Но в Фонд мира все, и богатые приходы, и нищие, обязаны сдавать неукоснительно.
Каждый третий храм Костромской епархии нуждается в срочном ремонте, гибнут великолепные церкви, но это не волнует никого, даже правящего архиерея, и это не отсталость и не забывчивость; о любви к нашей дорогой Родине лучше всего свидетельствует неослабная миротворческая деятельность – денежные взносы».
Буду чрезвычайно признателен Вашему Святейшеству, если Вы расскажете, сколько сдавала в Фонд мира Смоленская епархия до 1984 г. и после, когда Вы стали там правящим архиереем. Сколько сдавали Вы в те годы по благословению Святейшего Патриарха Пимена?
Что сделали в Смоленской епархии Вы лично, чтобы прекратить разорение храмов Вашей епархии? Ведь, строго говоря, законы страны Советов категорически запрещали любым религиозным организациям собирать деньги на танковую колонну имени Дмитрия Донского во время Второй мировой войны или в Фонд мира после той войны.
Каждый правящий архиерей был обязан ежегодно устно или письменно (циркулярным указом) разъяснять всем священнослужителям епархии круг их прав и обязанностей на приходе. Запрещать (как того требует закон) тратить деньги на что-либо, кроме нужд данного прихода.
О Фонде мира, надеюсь, предостаточно.
Кстати, в своих указах епископы должны были разъяснять нам и многие другие права и обязанности.
В том числе, и обязанность непременно быть в общественном месте в духовном платье и с крестом, как того требовали решения Собора 1917-18 гг., ни в коем случае не в цивильной одежде.
Ваша третья сознательная ошибка. Цитирую Ваше интервью.
«Наверное, с тех времён и пошло в народе подозрение, дескать, у многих попов под рясами скрыты погоны офицеров КГБ».
Стыдно, Ваше Святейшество, так сознательно ошибаться.
Не «с тех времён», а, как минимум, со времени подписания «Декларации». Архиепископ Иларион (Троицкий) писал ещё в 1927 г.:
«В результате этой симфонии богоборной власти и православной законной иерархии получаются уже некие «благие» плоды: епископы (правда, далеко не высшего качества и не очень «виновные») возвращаются из ссылок (правда, не далёких) и поставляются на епархии (правда, не на те, с которых были изгнаны), при исполняющем обязанности Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии имеется Синод (правда, похожий скорее на обер-прокуроскую канцелярию) из законных иерархов (правда, большей частью «подмоченных», т.е. весьма в церковном отношении скомпрометированных своей давнишней и прочной ориентацией на безбожное ГПУ, - да и не этим одним); имя митрополита Сергия произносится всеми как имя действительного кормчего Русской Церкви, но увы! – имя это является фальшивой монетой, так как фактически распорядителем судеб Русской Церкви и Ея епископов, как гонимых. так и протежируемых, т.е. милуемых и поставляемых на кафедры (последнее особенно печально!) является нынешний обер-прокурор «Православной Русской Церкви» Евгений Александрович Тучков.
Всякому, имеющему очи, чтобы видеть, и уши, чтобы слышать, ясно, что вопреки декрету об отделении Церкви от государства, Православная Церковь вступила в тесный, живой союз с государством».
Все годы советской власти сергианцы были советскими людьми и почитали за честь в любой форме и на любом посту служить Родине. Не их вина, что они не отличали СССР от России, не учились у И.А. Ильина, даже не читали его.
Впрочем, и Вы, Ваше Святейшество, неизменно именовали и именуете Россией страну с телеграфно-кодовым названием, СССР.
Вы чрезвычайно высоко оцениваете личность и труды митрополита Николая (Ярушевича). В связи с этим хотелось бы вернуться к истории ОВЦС. Вы рассказываете:
«Отдел внешних церковных сношений был создан в 1945 году, когда перед Россией и Церковью встала задача возродить и вернуть русское православное влияние в мире. Возглавивший отдел митрополит Крутицкий Николай взял на себя труднейший подвиг и нёс его не сгибаясь».
Очень сомневаюсь, что «перед Россией и перед Церковью».
15 марта 1945 г. председатель Совета по делам РПЦ полковник госбезопасности Г.Г. Карпов представил И.В. Сталину план мероприятий по усилению международного влияния РПЦ МП.
Менее чем через месяц, 10 апреля 1945 г., в Кремле состоялась встреча И.В. Сталина и В.М. Молотова с Патриархом Алексием I, митрополитом Николаем и протопресвитером Николаем Колчицким. «Высокие договаривающиеся стороны» обсудили на встрече внешнеполитические задачи РПЦ МП.
Борис Дорофеевич Ярушевич (в монашестве – Николай), председатель ОВЦС, выполнял ответственейшие задания службы государственной безопасности задолго до того, как в СССР были введены погоны. Цитирую дословно:
«20 сентября 1940 года нарком Л.П. Берия доложил И.В. Сталину, что Православная Церковь в Польше на оккупированной немцами территории пользуется покровительством германских правительственных органов, и предложил перехватить инициативу, назначив в западные области Украины и Белоруссии «своего» экзарха:
«В качестве такового может быть назначен агент НКВД Ярушевич Б.Д., архиепископ Ленинградской епархии, под прикрытием которого целесообразно создать нелегальную резидентуру НКВД СССР для организации агентурной работы среди церковников, как в Западных областях, так и на территории немецкого генерал-губернаторства в оккупированной части Польши. Одной из задач этой резидентуры поставить дискредитацию и постепенную замену нынешних руководителей Западных епархий». (С.А. Сурков. Митрополит Николай (Ярушевич). М., 2012. Сс. 223-224)
10 марта 1942 г. Л.П. Берия сделал в Политбюро ЦК ВКП(б) доклад о необходимости в кратчайшие сроки подготовить и издать книгу «Правда о религии в СССР». Доклад одобрили и поручили тому же ведомству книгу издать. Редакционную комиссию возглавил митрополит Николай.
«Первоначально книгу планировалось выпустить в советском издательстве, но затем, чтобы создать у союзников иллюзию независимости Церкви, это право было передано самой Московской Патриархии. Безупречная в полиграфическом отношении, книга была издана 50-тысячным тиражом на нескольких языках, что подтверждало заинтересованность в её появлении советского руководства, преследовавшего, конечно же, прежде всего пропагандистские цели. Примечательно, что сборник вышел под несколько иным названием, чем планировалось: «Правда о религии в России». По иронии судьбы, печаталась книга в бывшей типографии Союза воинствующих безбожников, и часть тиража сохранила гриф антирелигиозного издательства. Был и другой курьёз: часть экземпляров, предназначавшихся для Северной Америки, была набрана не по-английски, а по-русски, но почему-то латинским шрифтом. <…>
Значительное внимание в книге уделялось церковной и патриотической деятельности митрополита Николая. Выход «Правды о религии в России» положил начало международной известности архипастыря, а сам он 14 июля 1942 г. «в воздаяние особых трудов, понесённых при составлении и издании книги председателем издательской комиссии» был удостоен Патриаршим Местоблюстителем высокой церковной награды – права ношения второй панагии вне пределов Киевской епархий» (Там же, сс. 265-267)
Практически никто никогда не сомневался кем и для чего организован в 1945 г. ОВЦС, кто его возглавлял все годы Советской власти, где основное место службы его первого председателя митрополита Николая.
И.А. Ильин писал:
«И одежда не гарантирует ничего. Разве иеро-чекисты, прилетавшие в Париж и соблазнившие митрополита Евлогия и митрополита Серафима (Лукьянова) – были не в рясах? Разве шулер не выдаёт себя слишком безукоризненным фраком и белоснежной рубашкой с бриллиантовыми запонками?» (И.А. Ильин. Чутьё зла. 1949 г.)
В Париж, напомню, прилетал именно он, председатель ОВЦС, митрополит Николай (Ярушевич), агент НКВД, о котором Л.П. Берия докладывал И.В. Сталину.
Не стоит земля без праведника. Нашёлся в РПЦ МП архиерей – архиепископ Курский Хризостом - который сказал на Поместном соборе в 1988 г. в присутствии всех своих собратьев-епископов:
«У нас в Церкви есть настоящие кагебешники, сделавшие головокружительную карьеру; например, воронежский митрополит Мефодий. Он офицер КГБ, атеист, человек порочный, навязанный кагебешниками. Синод был единодушно против такого епископа, но нам пришлось взять на себя такой грех, а дальше – какой у него был взлёт!»
Короткое замечание об отделе кадров РПЦ МП. Ещё одна, последняя, цитата из Вашего интервью:
«Я был ректором 10 лет. А перевели в Смоленск в один день. Это, конечно, была отставка. Кстати, первый человек, который меня правильно настроил, был Святейший Патриарх Алексий, бывший тогда управделами. Когда я приехал к нему, Святейший сказал слова, которые я до сих пор помню:
- Владыко, никто из нас не может понять, почему это произошло. С точки зрения человеческой логики этого не должно было быть, но это произошло. И только потом мы узнаем, зачем всё это нужно было.
Сейчас из архивных источников стало известно, что инициатором моего внезапного перевода из Ленинграда в Смоленск были светские власти».
Ректоров духовных академий и епископов на кафедру назначает и увольняет (номинально) только Священный Синод. Первый (после Патриарха) постоянный член Синода говорит, что Вас кто-то снял с должности ректора ЛДА, назначил на Смоленскую кафедру, даже не потрудившись поставить в известность членов Священного Синода: «Никто из нас не может понять, почему это произошло». Вы по обыкновению формулируете туманно – «светские власти». Не уточните ли название этой светской конторы и её адрес?
Итак, Вы трижды сознательно ошиблись, когда рассказывали корреспонденту о требах в годы советской власти.
1. О панихидах и отпевании на кладбищах (под открытым небом).
2. О дозволенности служить молебны, крестить и совершать любые иные Таинства в больницах, частных домах или квартирах.
3. О законности требовать паспорт родителей при крещении ребёнка.
Вы трижды сознательно ошиблись, Ваше Святейшество, в важнейших исторических вопросах:
1. Вы пытаетесь как-то скрыть самоочевидный факт, что государство воинствующих безбожников в 60-е, 70-е, 80-е гг. разрушало Церковь изнутри руками наших епископов. Они, епископы, были настоящими советскими патриотами. Они не за страх, а за совесть ревностно выполняли любые задания советской власти на родине и за рубежом.
2. Вы сознательно ошибаетесь, когда пытаетесь обвинить вяземскую старосту или какого-то господина с окладистой бородой в перечислении церковных денег в Фонд мира. Несомненно, это был один из эффективных способов ограбления и разрушения Церкви. И вновь повторю: государство творило сие мерзопакостное дело руками советских епископов-патриотов.
3. Вы сознательно ошибаетесь, когда пытаетесь отрицать несомненный факт многолетнего теснейшего сотрудничества наших иерархов с лубянской конторой. Вам не поверит ни один человек. Дмитрий Сергеевич Лихачёв рыдал у меня на груди (не фигурально – реально!): «Отец Георгий, я не бываю на исповеди, потому что буду презирать себя, подозревая, что у священника под рясой погоны». Примерно то же говорила мне Мария Вениаминовна Юдина в доме о. Николая Эшлимана. Не стану убеждать Вас в том, что Вы, безусловно, знаете в сто раз лучше меня.
На почве «Декларации» выросли все ядовитые поганки Московской Патриархии. Именно «Декларация о радостях» виновата, что «российский Златоуст», митрополит Николай (Ярушевич), заманивал в совдеповские тюрьмы и лагеря тысячи наивных и легковерных эмигрантов.
Из «Декларации» выросло гнусное богохульное «октябрьское богословие» митрополита Никодима (Ротова).
Именно «Декларация» позволяет Вам, Первоиерарху РПЦ МП, делать сегодня, в XXI веке, столько сознательных ошибок в небольшом интервью.
«Декларация» - продукт совдеповского тоталитарного миропостроения. Пора отвергнуть его и её.
И.А. Ильин писал ещё в 1948 г.:
«Интересы РОССИИ требуют прежде всего: чтобы её не смешивали с советским государством. Это важнейшее».
Собор 1917-18 гг. у нас по сей день в презрении. Послание Соловецких епископов по сей день в презрении. Соловецкие епископы отстаивали свободу Церкви и право христиан на правду. Они не были контрреволюционерами, они не были монархистами, они были антисатанистами. Они остались верны Христу, России, совести и чести до самой смерти.
Тысячи христиан пошли вместе с Отцами Собора. Многие - на Голгофу. А миллионы христиан соблазнились и поддались дьявольским искушениям, отвергнутым Спасителем в пустыне.
В 2017 г. каждому из нас предстоит выбор: с кем и что мы будем праздновать. Между главарями переворота и Отцами Собора, между соловецкими епископами и подписантами «Декларации» непреодолимая пропасть.
В 1927 г. сергианцы заявили urbi et orbi: «Мы с нашим народом и с нашим правительством». Там они пребывают и сегодня. Девяносто лет РПЦ МП шагает в ногу с миллионами.
В будущем году миллионы придут на Красную площадь и поклонятся праху погребенных там героев Октября, а в Елоховском Богоявленском кафедральном соборе поклонятся праху их церковных потатчиков.
Малое же стадо почтит память неведомо где брошенных в яму митрополитов Вениамина (Казанского), Кирилла (Смирнова), Иосифа (Петровых) и иже с ними.
Соловецкие епископы свидетельствовали:
«При таком глубоком расхождении в самых основах миросозерцания между Церковью и государством не может быть никакого внутреннего сближения или примирения, как невозможно примирение между положением и отрицанием, между да и нет, потому что душою Церкви, условием её бытия и смыслом её существования является то самое, что категорически отрицает коммунизм.
Никакими компромиссами и уступками, никакими частичными изменениями в своём вероучении или перетолковываниями его в духе коммунизма Церковь не могла бы достигнуть такого сближения. Жалкие попытки в этом роде были сделаны обновленцами.
Православная Церковь никогда не станет на этот недостойный путь и никогда не откажется ни в целом, ни в частях от своего, овеянного святыней прошлых веков, вероучения в угоду одному из вечно-сменяющихся общественных настроений».
Верую и исповедую, что недалёк и неизбежен тот день и час, когда Первоиерарх Православной Российской Церкви и Священный Синод вернут нас, своих пасомых, на путь Святого Всероссийского Собора 1917-18 гг.
Священник Георгий Эдельштейн
село Карабаново, Костромская епархия
6 (19) мая 2016 г.
Письмо отправлено в Отдел по связям с общественностью и СМИ
|